oleg_kulagin (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
oleg_kulagin) wrote2017-03-28 01:22 am
oleg_kulagin) wrote2017-03-28 01:22 am
"Ветер свободы"
Цитата из топового блоггера:
Сегодня к нам из Украины прилетел свежий ветер свободы
Это самый страшный кошмар наших «верных»...
Из телевизора на украинцев постоянно льются потоки дерьма.
И, как оказалось, всё без толку. Люди прыгают, как будто не боятся свободы.
Люди забыли, что хохлы это наши враги...
Вдруг выяснилось, что не у всех россиян промыты мозги.
Толпа смотрит на «скакунов» и благосклонно смеется...
Цитата из второго топового блоггера:
Это успех, - пусть и первый, маленький, почти не заметный - но его надо закреплять.
Следующие шаги - не расходиться. Не отдавать своих. Не пропускать автозаки. Бежать из ОВД и возвращаться обратно. Жечь костры. Выходить на улицы. И - сидеть, сидеть, сидеть. Пока не добьемся выполнения требований.
Суть требований - на самом деле, вопрос уже десятый. Лозунги, заявленные цели, Димон, не Димон - все это фигня. Это не важно. Для начала можно выходить с какими угодно челобитными, это не имеет никакого значения.
Даже количество людей не важно.
Важно - сделать первый шаг, и ПОТОМ НЕ ОТДАТЬ ЕГО ОБРАТНО!
Если вы хотите чего-то добиться, драться - придется. Все равно придется...
Иначе - никак. Ну вот просто нет другого пути.
Понятно, что эту диктатуру не сковырнуть, но отжимать у неё понемногу пядь за пядью, не давая развернуться наполную - можно. Вот это - и вправду вполне реально. Постоянное давление на власть. Постоянное дерганье. Постоянная заноза в заднице. Глядишь, и от Украины в конце концов отгребутся.
Это, конечно, не Майдан, Майдан будет, когда вместо айфонов в руках окажутся дымовые шашки, а вместо уточек - покрышки, а родители на следующий же день выйдут за своих детей, но, как бы то ни было, шаг в эту сторону сделан.
http://starshinazapasa.livejournal.com/973741.html
А хотите знать, что будет потом - через пару месяцев, через полгода?
На самом деле предказывать не сложно, потому что кое-кто уже пробежал эту дорогу...
Но Хлусту и его побратимам этот мерзкий, провонявший воздух казался сладким, как поцелуй девушки - как аромат грядущей победы, готовой упасть к их ногам.
Ведь всё, что нужно – ещё один натиск на сомкнутые щиты «Беркута», ещё один удар обрезком трубы по милицейскому шлему, ещё один выстрел из резинострела в лицо за прозрачным пластиком.
Молодость – горяча, молодость верит в быструю силу…
Хорошо, что рядом есть Наставники, которые вовремя подскажут, осадят натиск и скомандуют отступление – за минуту до того, как отряд «беркута» готов будет ударить с фланга.
- Назад! – строгий окрик Ворона, отзывается командами сотников. И бойцы Движения организованно отступают за спины майданной массовки, откатываются назад к проходам в баррикадном вале.
Нет, это не бегство, это продуманная тактика. И пусть она кажется безжалостной по отношению к массовке, но здесь, в этом разгоряченном водовороте людских тел - у каждого своя роль. У активистов – метать из-за спин толпы камни и бутылки с зажигательной смесью, а у массовки - бестолково метаться среди взрывов милицейских гранат и теснясь, падая, получать удары «беркута».
Грохот, вспышки…
Крики, кровь, слёзы, глухой звук резиновых дубинок…
Всё смешивается в какофонию, заглушается стуком сердца в висках. Но даже эти крики, эта боль – не зря. Потому, что люди с камерами – они здесь, они снимут всё как надо. И уже через пару часов в выпусках новостей с жестокими подробностями покажут, как «режим донецкого бандита» втаптывает в раскисший от крови снег мирных безоружных демонстрантов.
Хлуст давно это знает.
Не слишком приятная правда уличной войны – но такая же обязательная, как синяки, ссадины и шрамы. Как несколько человек из их сотни с переломанными руками, ногами и рёбрами. Как новичок, у которого возле самого лица сработал кем-то из своих же неудачно брошенный взрыв-пакет…
Звук отсутствовал, поэтому нельзя было услышать яростные крики атакующих, взрывы петард, удары палок по щитам и пустым бочкам, звон стекла, шипение на морозной земле растекавшейся горящей смеси.
Но Хлуст и без того отлично себе представлял эти намертво отпечатавшиеся в мозгу звуки. И знал, что будет потом.
Облака дыма заволокли поле боя. Теперь различить тех, кто шёл в атаку, стало труднее – казалось, они сливаются в многоголового серо-пёстрого дракона, плюющегося огнём.
Зато отлично было видно, как, на переднем плане, красно-жёлтыми ореолами вдруг окутываются фигуры в милицейской форме, как отчаянно они мечутся, роняя щиты, пытаясь сорвать с себя пылающие шлемы и куртки, как падают на льдистую землю - объятые оранжевыми языками, кричащие от боли.
Хлуст судорожно кашлянул.
Он сам делал кустарный напалм и пару раз метал бутылки с зажигательной смесью в сторону «беркута», но никогда не участвовал в такой массированной атаке, никогда так ясно не наблюдал результатов своих дел.
Цепь милиции и внутренних войск вдоль забора стадиона дрогнула, распадаясь. Уцелевшие пытались помогать горящим, сбивая с них пламя руками в перчатках, срывая одежду, но это плохо выходило, перчатки тоже вспыхивали, а всё новые «коктейли» летели с той стороны. Метавшихся вдоль забора пожарных с огнетушителями оказалось слишком мало, они сами то и дело попадали под брызги пламени.
Камера «наехала» ещё ближе.
И Хлуст отчётливо увидел упавшего на землю паренька без шлема – совсем юного, вряд ли старше кого-то из их звена. На долю секунды показалось, что часть головы «вэвэшника» скрыта под чёрной маской-балаклавой. Но вдруг стало понятно – это не маска – это то, во что превратилась половина лица…
Катя вскрикнула.
Девушка из Движения осуждающе зыркнула на неё сквозь очки...
3....Свист и выкрики летят над площадью – кажется, какой-то "колорад" выпрыгнул со второго этажа и сейчас его добивают палками. Всё сильнее становится запах дыма. Всё гуще сумерки – они, как могильная плита, надвигаются на город. Ветерок больше не шевелит листву, и жёлто-голубые флаги в вечерних тенях обвисают, как грязные тряпки, а красно-черные – похожи на траурные полотнища, залитые кровью.
- УКРАИНА! – выдыхают молодые глотки. И бешеная радость угадывается в зрачках, ведь это вставляет сильнее, чем тройная доза «кислоты» – когда, чтоб ощутить себя победителем, надо просто ударить бейсбольной битой.
Словно весь «ватный», осыпанный «колорадскими» ленточками Юго-Восток сейчас беспомощно корчится у их ног и хрипит в агонии, пуская красные пузыри.
Добить! Отомстить за все унижения, через которые им пришлось пройти этой весной – когда местные пинками гоняли их по городам, плевали в испуганные рожи и топтали флаги Державы и Движения.
Бей! Сильнее! Ещё!
И с каждым новым ударом, накатывающая эйфория растворяет отдельные сознания в общем порыве – как куски сахара в кипятке. Нет больше Грыця из Львова, Серёги из Днепра, Сашка из Харькова – обычных пацанов с городских окраин. Не очень умных, не слишком удачливых, но всё-таки не знавших раньше с каким весёлым хрустом можно расколоть человеческий череп, как здорово танцевать на грудной клетке, перемалывая рёбра подошвами.
Вместо лиц – хохочущие, ревущие пасти. Вместо собранных со всей Украины хлопцев – тысячеглавый дракон. Не ведающий сомнений, не знающий жалости.
-… ПОНАД УСЭ! – раскатисто грохочет он над площадью. И в ответ на истеричный вопль сотника-заводилы «Слава нации!», ревёт в тысячу глоток:
- СМЭРТЬ ВОРОГАМ!
Мелькают окровавленные палки. И вырвавшиеся из горящего дома, полуживые люди кричат от боли, падают под градом ударов, один за другим теряя сознание. Но их продолжают бить – пока красные брызги не начинают разлетаться вокруг изувеченных тел.
А из дома уже ведут новых приговорённых…
- Не надо, нет! – отчаянно шепчет Хлуст, запрокидывая голову к небу. Но там вверху, некому услышать молитву. Лишь чёрная стая кружит над площадью, иногда опускаясь от вершин деревьев к головам побратимов. И Хлусту кажется - он узнал ту самую птицу, которая летела за ним сегодня утром, а теперь наконец настигла.
- Вороньё, - умоляюще хрипит он, - Прогоните, вороньё!
Один из конвоиров изумлённо таращится вверх.
Шагающий рядом Лесник сочувственно вздыхает:
- Нет никаких птиц, дружище… Тебе это просто кажется.
И пусть не смущают вас географические подробности, цвета флагов. Речёвки тоже можно придумать новые.
Суть от этого не изменится.
Ведь технология одна и та же.
И один и тот же "ветер свободы" - с ароматами дыма и крови...
Сегодня к нам из Украины прилетел свежий ветер свободы
Это самый страшный кошмар наших «верных»...
Из телевизора на украинцев постоянно льются потоки дерьма.
И, как оказалось, всё без толку. Люди прыгают, как будто не боятся свободы.
Люди забыли, что хохлы это наши враги...
Вдруг выяснилось, что не у всех россиян промыты мозги.
Толпа смотрит на «скакунов» и благосклонно смеется...
Цитата из второго топового блоггера:
Это успех, - пусть и первый, маленький, почти не заметный - но его надо закреплять.
Следующие шаги - не расходиться. Не отдавать своих. Не пропускать автозаки. Бежать из ОВД и возвращаться обратно. Жечь костры. Выходить на улицы. И - сидеть, сидеть, сидеть. Пока не добьемся выполнения требований.
Суть требований - на самом деле, вопрос уже десятый. Лозунги, заявленные цели, Димон, не Димон - все это фигня. Это не важно. Для начала можно выходить с какими угодно челобитными, это не имеет никакого значения.
Даже количество людей не важно.
Важно - сделать первый шаг, и ПОТОМ НЕ ОТДАТЬ ЕГО ОБРАТНО!
Если вы хотите чего-то добиться, драться - придется. Все равно придется...
Иначе - никак. Ну вот просто нет другого пути.
Понятно, что эту диктатуру не сковырнуть, но отжимать у неё понемногу пядь за пядью, не давая развернуться наполную - можно. Вот это - и вправду вполне реально. Постоянное давление на власть. Постоянное дерганье. Постоянная заноза в заднице. Глядишь, и от Украины в конце концов отгребутся.
Это, конечно, не Майдан, Майдан будет, когда вместо айфонов в руках окажутся дымовые шашки, а вместо уточек - покрышки, а родители на следующий же день выйдут за своих детей, но, как бы то ни было, шаг в эту сторону сделан.
http://starshinazapasa.livejournal.com/973741.html
А хотите знать, что будет потом - через пару месяцев, через полгода?
На самом деле предказывать не сложно, потому что кое-кто уже пробежал эту дорогу...
1.
Радостная злость опять невидимым облаком поплыла над Киевом. И повисла в воздухе едкая гарь от пылающих покрышек. У баррикад на улицах Грушевского и Институтской реально было не продохнуть от дыма.Но Хлусту и его побратимам этот мерзкий, провонявший воздух казался сладким, как поцелуй девушки - как аромат грядущей победы, готовой упасть к их ногам.
Ведь всё, что нужно – ещё один натиск на сомкнутые щиты «Беркута», ещё один удар обрезком трубы по милицейскому шлему, ещё один выстрел из резинострела в лицо за прозрачным пластиком.
Молодость – горяча, молодость верит в быструю силу…
Хорошо, что рядом есть Наставники, которые вовремя подскажут, осадят натиск и скомандуют отступление – за минуту до того, как отряд «беркута» готов будет ударить с фланга.
- Назад! – строгий окрик Ворона, отзывается командами сотников. И бойцы Движения организованно отступают за спины майданной массовки, откатываются назад к проходам в баррикадном вале.
Нет, это не бегство, это продуманная тактика. И пусть она кажется безжалостной по отношению к массовке, но здесь, в этом разгоряченном водовороте людских тел - у каждого своя роль. У активистов – метать из-за спин толпы камни и бутылки с зажигательной смесью, а у массовки - бестолково метаться среди взрывов милицейских гранат и теснясь, падая, получать удары «беркута».
Грохот, вспышки…
Крики, кровь, слёзы, глухой звук резиновых дубинок…
Всё смешивается в какофонию, заглушается стуком сердца в висках. Но даже эти крики, эта боль – не зря. Потому, что люди с камерами – они здесь, они снимут всё как надо. И уже через пару часов в выпусках новостей с жестокими подробностями покажут, как «режим донецкого бандита» втаптывает в раскисший от крови снег мирных безоружных демонстрантов.
Хлуст давно это знает.
Не слишком приятная правда уличной войны – но такая же обязательная, как синяки, ссадины и шрамы. Как несколько человек из их сотни с переломанными руками, ногами и рёбрами. Как новичок, у которого возле самого лица сработал кем-то из своих же неудачно брошенный взрыв-пакет…
2.
...Картинка на огромном экране спонсорского телевизора больше не дрожала – она стала крупной, отчётливой. И уже хорошо можно разглядеть, как с той стороны забора колыхнулась тёмная людская масса с цветными пятнышками касок и шарфов, как огненными росчерками полетели бутылки с «коктейлями молотова». Часть из них падали, не долетев, часть - неумело сделанная новичками, расплескивалась прямо в полёте. Но основная масса разбивалась о решётку или перелетала на эту сторону забора.Звук отсутствовал, поэтому нельзя было услышать яростные крики атакующих, взрывы петард, удары палок по щитам и пустым бочкам, звон стекла, шипение на морозной земле растекавшейся горящей смеси.
Но Хлуст и без того отлично себе представлял эти намертво отпечатавшиеся в мозгу звуки. И знал, что будет потом.
Облака дыма заволокли поле боя. Теперь различить тех, кто шёл в атаку, стало труднее – казалось, они сливаются в многоголового серо-пёстрого дракона, плюющегося огнём.
Зато отлично было видно, как, на переднем плане, красно-жёлтыми ореолами вдруг окутываются фигуры в милицейской форме, как отчаянно они мечутся, роняя щиты, пытаясь сорвать с себя пылающие шлемы и куртки, как падают на льдистую землю - объятые оранжевыми языками, кричащие от боли.
Хлуст судорожно кашлянул.
Он сам делал кустарный напалм и пару раз метал бутылки с зажигательной смесью в сторону «беркута», но никогда не участвовал в такой массированной атаке, никогда так ясно не наблюдал результатов своих дел.
Цепь милиции и внутренних войск вдоль забора стадиона дрогнула, распадаясь. Уцелевшие пытались помогать горящим, сбивая с них пламя руками в перчатках, срывая одежду, но это плохо выходило, перчатки тоже вспыхивали, а всё новые «коктейли» летели с той стороны. Метавшихся вдоль забора пожарных с огнетушителями оказалось слишком мало, они сами то и дело попадали под брызги пламени.
Камера «наехала» ещё ближе.
И Хлуст отчётливо увидел упавшего на землю паренька без шлема – совсем юного, вряд ли старше кого-то из их звена. На долю секунды показалось, что часть головы «вэвэшника» скрыта под чёрной маской-балаклавой. Но вдруг стало понятно – это не маска – это то, во что превратилась половина лица…
Катя вскрикнула.
Девушка из Движения осуждающе зыркнула на неё сквозь очки...
3.
- УКРАИНА! – выдыхают молодые глотки. И бешеная радость угадывается в зрачках, ведь это вставляет сильнее, чем тройная доза «кислоты» – когда, чтоб ощутить себя победителем, надо просто ударить бейсбольной битой.
Словно весь «ватный», осыпанный «колорадскими» ленточками Юго-Восток сейчас беспомощно корчится у их ног и хрипит в агонии, пуская красные пузыри.
Добить! Отомстить за все унижения, через которые им пришлось пройти этой весной – когда местные пинками гоняли их по городам, плевали в испуганные рожи и топтали флаги Державы и Движения.
Бей! Сильнее! Ещё!
И с каждым новым ударом, накатывающая эйфория растворяет отдельные сознания в общем порыве – как куски сахара в кипятке. Нет больше Грыця из Львова, Серёги из Днепра, Сашка из Харькова – обычных пацанов с городских окраин. Не очень умных, не слишком удачливых, но всё-таки не знавших раньше с каким весёлым хрустом можно расколоть человеческий череп, как здорово танцевать на грудной клетке, перемалывая рёбра подошвами.
Вместо лиц – хохочущие, ревущие пасти. Вместо собранных со всей Украины хлопцев – тысячеглавый дракон. Не ведающий сомнений, не знающий жалости.
-… ПОНАД УСЭ! – раскатисто грохочет он над площадью. И в ответ на истеричный вопль сотника-заводилы «Слава нации!», ревёт в тысячу глоток:
- СМЭРТЬ ВОРОГАМ!
Мелькают окровавленные палки. И вырвавшиеся из горящего дома, полуживые люди кричат от боли, падают под градом ударов, один за другим теряя сознание. Но их продолжают бить – пока красные брызги не начинают разлетаться вокруг изувеченных тел.
А из дома уже ведут новых приговорённых…
- Не надо, нет! – отчаянно шепчет Хлуст, запрокидывая голову к небу. Но там вверху, некому услышать молитву. Лишь чёрная стая кружит над площадью, иногда опускаясь от вершин деревьев к головам побратимов. И Хлусту кажется - он узнал ту самую птицу, которая летела за ним сегодня утром, а теперь наконец настигла.
- Вороньё, - умоляюще хрипит он, - Прогоните, вороньё!
Один из конвоиров изумлённо таращится вверх.
Шагающий рядом Лесник сочувственно вздыхает:
- Нет никаких птиц, дружище… Тебе это просто кажется.
И пусть не смущают вас географические подробности, цвета флагов. Речёвки тоже можно придумать новые.
Суть от этого не изменится.
Ведь технология одна и та же.
И один и тот же "ветер свободы" - с ароматами дыма и крови...